|
Виктор Кудрявый:
«Реформировать энергетику надо не «по Чубайсу», а по уму»
В середине февраля в Государственной Думе России состоится второе чтение законопроекта о реформе РАО ЕЭС. За неделю до этого события группа авторитетных российских экспертов в сфере энергетики отправила очередное письмо Президенту страны Владимиру Путину с настоятельной просьбой не допустить реформы российской энергетики по проекту, предложенному нынешним председателем Совета директоров РАО ЕЭС Анатолием Чубайсом. О том, в чем причина этого резкого неприятия предлагаемого проекта реформы, рассказывает один из авторов письма Президенту, заместитель министра энергетики России ВИКТОР КУДРЯВЫЙ:
-Виктор Васильевич, почему вы столь категорически не принимаете проект реформы РАО «по Чубайсу»?
-Я уже много раз говорил о том, почему я против того, что предлагает Анатолий Чубайс. Главное здесь – это то, что реформы «по Чубайсу» не учитывают реальных российских условий. Наиболее устойчивое звено в российской энергетике, проверенное десятилетиями, в том числе и десятилетием идущих в России реформ, – это региональные энергокомпании. Их предлагается разделить по видам бизнеса. У нас и сейчас энергокомпаний очень много – около ста. С учетом разделенного бизнеса их будет не менее 500. Ни один вменяемый экономист-управленец никогда не пойдет на реформу, которая неизбежно приведет к росту затрат. Второе – в реформах Анатолия Чубайса пропадает роль государства. На верхнем уровне – диспетчерское управление, федеральная сетевая компания – государство в них уже не имеет ни одной акции. Все 100 процентов принадлежат менеджменту РАО. На нижнем уровне управления, региональных энергокомпаниях, в Мосэнерго, Свердловскэнерго, Омскэнерго, Хабаровскэнерго – тоже не предлагается иметь долю государства, ни на федеральном уровне, ни на региональном. Авторы проекта реформы забыли, ради чего вообще проводится реформа. Она проводится для того, чтобы поднять эффективность и надежность отрасли. А нам предлагают раздробить энергетику. Всех граждан России, безусловно, очень волнует вопрос: повысится или понизится надежность энергетики в результате реформ. На этот вопрос никто ответа не дает. Система ответственности пропадает. Федеральное руководство – в сторону, регионы – в сторону, само РАО ЕЭС в результате реформ исчезает, оно плавно перетекает в Федеральную сетевую компанию, которая будет держать руку у козырька и бодро рапортовать о готовности транспортировать энергию. А энергии не будет - в проекте Чубайса нет ни слова о генерации. Ни слова о региональной энергетике. То есть там, где сосредоточено 85 производственных мощностей отрасли, – полный пробел в законопроекте. Нет этих разделов. Потеря ответственности за энергоснабжение – наверное, главное, что не позволяет ни одному эксперту – энергетику взяться на экономическом или технологическом языке доказать, что такие реформы нужно делать и он готов нести за них ответственность. Есть такой управленческий принцип: право на ошибку. Если его не давать, не будет творчества, не будет прорывных решений. Но дальше в теории управления написано: «При одном условии – когда общие результаты управленца в предыдущее время положительны». У нас же право на ошибку, последствия которой для страны будут катастрофичны, требует человек, который за 10 лет нигде себя не реализовал! Все, что он до сих пор делал, было плохо – ваучеры, приватизация, монетарная политика. Одни провалы! Разве можно доверить такому человеку реформу системы жизнеобеспечения страны? Мы до Чубайса за период с 1992 по 1997 год в сложнейших условиях гиперинфляции, когда процветал бартер, когда неплатежи были не только у потребителей, но даже у федералов, ввели 5,5 миллиона киловатт, а Чубайс за пять лет ввел всего около 4 миллионов киловатт. И при этом говорит, что он добился выплат деньгами, прекратил бартер и прочее и прочее. А куда тогда эти деньги, о которых он говорит, делись? Вы бы доверили свою жизнь врачу, который имел бы репутацию, схожую с репутацией Анатолия Борисовича? Вот и я не хочу, чтобы страна оказалась у него на «операционном столе».
-А каков мировой опыт реформирования энергетики? Может, есть прецеденты, когда что-то из того, что предлагает Анатолий Чубайс, приносило положительные результаты?
- Я такого результата не знаю. Принципы в мировой практике были прямо противоположны. Шло не дробление, а укрупнение компаний, на рынке никогда не господствовал один из поставщиков энергии, как сейчас это выполняет РАО ЕЭС. Все чрезвычайно бережно относятся к сложившимся хозяйственным связям. Я все время говорю: смотрите на Германию. Она меньше других отличается от России по энергоемкости продукта. У них энергетика имеет чуть меньше трех процентов в валовом продукте, у нас – больше семи, а на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке этот показатель уходит за десять процентов. А в экономике Великобритании, родоначальнице реформ, доля энергетики в валовом продукте составляет меньше полутора процента! Соответственно, ниже и цена ошибок.
Так вот, в Германии в результате реформ не только сохранена, но и усилена вертикально интегрированная структура энергетики. Сейчас четыре германские энергокомпании производят около 95 процентов всей электроэнергии. А такая компания, как EON, производит около 200 миллиардов квт/ч электроэнергии в год – это в три раза больше, чем крупнейшая российская компания Мосэнерго. И в двадцать раз больше, чем средняя российская компания.
Конечно, такое укрупнение сразу дало эффект. При этом Германии пришлось «переварить» экономику бывшей ГДР. Надо посмотреть, как все это выправлялось. Это были пять лет, в течение которых интенсивно внедрялось энергосбережение: от изоляции зданий до поквартирного(!) учета тепла с реконструкцией всех домовых систем. Практически все газовые котельные превращены в газовые ТЭЦ. Гражданам, которые ставят у себя двойное остекление, регуляторы на батареи, даются налоговые льготы. Но даже в этих условиях пришлось в три раза поднять уровень зарплаты жителям восточной части Германии, чтобы подтянуть тарифы к тому уровню, к которому нас сейчас призывают авторы реформ. При том, что в ГДР зарплаты были повыше, чем в СССР.
Сейчас в Германии тарифы на электроэнергию и тепло прямо государством не регулируются. Но косвенные регуляторы исключительно сильны. Например: если по результатам года в какой-то компании тариф получился выше, чем мировые цены на основной вид топлива, а в Германии 65 процентов энергетики работает на угле, то компания будет подвергнута серьезным санкциям. Если у какой-то компании, которая свободно продает электроэнергию населению, тарифы выросли за год больше, чем был, согласно официальной статистике, рост доходов, то такая компания также подвергнется санкциям. Экономисты Германии решили вопрос сохранения хозяйственных связей не только в одной отдельно взятой энергетике, но и во всех связанных отраслях – от коммунального хозяйства до энергомашиностроения. А результатом стало повышение конкурентоспособности всей германской экономики. Потому что задачей было не поднять тарифы, а снизить долю энергетики в валовом продукте.
-Как бы вы оценили место реформы РАО ЕЭС среди реформ других наших естественных монополий – МПС, Газпрома?
-Недавно было заявление Алексея Миллера, председателя Правления Газпрома. Мне очень импонирует такая позиция: да, сеть Газпрома должна быть доступна и другим производителям газа, но это еще не означает, что она должна быть доступна только для них и что они не будут строить сеть. Газ слишком ликвидная продукция, чтобы так поступать. Если его дать не в энергетику, а в промышленность, будет получен в десять раз больший эффект, на экспорт – в шесть раз больший эффект. Поэтому развитие газпромовской сети, резервирование газовых запасов должно быть общей задачей, а не головной болью одного Газпрома. И глава Газпрома демонстрирует понимание этой ситуации. Также и в позиции руководства МПС в отношении реформы отрасли мне нравится то, что акции нового ОАО РЖД на первом этапе вообще будут в стопроцентной госсобственности. А вот руководство РАО ЕЭС занимает совершенно другую позицию, что мне не просто не нравится, а вызывает чувство сильнейшей тревоги.
-Виктор Васильевич, а почему вы все-таки считаете так необходимым сохранение госконтроля в монополиях? Мы ведь живем в рыночную эпоху.
- Чего мы боимся государственного контроля? Зачем рваться на свободное ценообразование? Да, на российском рынке легко получить прибыль, не удовлетворив потребности потребителя, а просто задрав цены. Российский потребитель в итоге стал на четверть хуже питаться, на треть меньше покупать лекарства, ровно наполовину покупать своим детям игры и игрушки. Это – колоссальный вклад в физическое вырождение, в преждевременную смертность и в воспитание национального дебила, потому что те красивые игры, что стоят в наших витринах, на деле имеют лишь пять процентов наших детей. А вот в монополиях высочайший уровень отработки нормативной базы, программное обеспечение такое, о каком мы, энергетики старого поколения, даже не мечтали! Двадцать лет назад в Японии произошло примечательное событие. Японцы, увидав, что не могут справиться с частными «монстрами», создали маленькую государственную энергетическую компанию. Она постепенно стала расти и заняла 10 процентов рынка. Казалось бы – немного. Но эти 10 процентов позволили настолько четко показать все расходы в энергетике – на эксплуатацию, на ремонт, на инновации, на инвестиции, на все виды бизнеса – что уважаемым частникам пришлось резко скинуть свои цены. А сейчас, отработав нормативную базу, японцы уже готовы продать эту компанию – потому что методическая база позволяет выстраивать очень четкие отношения между частными монополистами и государством. Мы же, наоборот, имея нормативную базу, хотим ее разрушить!
-Аргумент «команды Чубайса» - создание конкурентной среды, дескать, в условиях конкуренции рынок сам даст тот тариф, который будет оптимален и для поставщика, и для потребителя. Скажите, а вообще в энергетике возможна конкуренция? Могу я, скажем, в свою розетку получать ток не от Мосэнерго, а от Ленэнерго?
-Конечно, можете. Надо просто Ленэнерго допускать к сетям. Но надо понимать: конкуренция в энергетике очень ограниченна. Чтобы конкурировать в энергетике, надо сперва посмотреть: а сколько будет стоить эта конкуренция. В Европе электроэнергия на этапе от выхода из электростанции до прихода к потребителю дорожает в три раза. Сеть – это дорогое удовольствие. Это цветной металл высочайшего качества, это дорогостоящее оборудование на подстанциях, это очень сложные системы автоматики, сложные системы связи и системы управления. В компактной Европе все это дает трехкратное удорожание. А теперь представьте, во что обойдется распределительная сеть с большим запасом, достаточным для создания конкуренции, в нашей огромной стране? Во сколько раз будет дороже электроэнергия? Можно в загазованной Москве дышать воздухом с Эльбруса, который по трубе диаметром в метр будет доставляться прямиком с вершины горы потребителю. Будут стоять мощные компрессоры, поддерживающие постоянное давление, будет система управления этой трубой – все будет идеально. Только стоить такой воздух, конкурирующий с московским, будет в миллион раз больше! Те, что говорят о том, что рынок все расставит на свои места, забывают о том, что есть цена конкуренции. Почему наша энергия дешевле, чем за границей? Потому что у нас все основано на оптимизационном принципе построения систем. С полным использованием всех видов ресурсов – гидро-, традиционной, атомной. Наша энергосистема строилась с расчетом не на конкуренцию, а только на передачу мощностей.
У нас, в наших условиях, при наших расстояниях, должна быть другая конкуренция – эффективности характеристик. Не только цена, потому что себестоимость у электроэнергии, произведенной на газе и на угле, разная. Разве правильно сжигать газ в энергетике, когда он при разумном использовании может дать отдачу в 10 раз больше? Во всем мире существует паритет цен между различными энергоносителями. Там максимальное различие – 15 процентов от цены. А у нас на Камчатке мазут стоит 170 долларов за тонну, а в Москве 1000 кубометров газа стоят 18 долларов. Такая вот конкуренция…
-В конце прошлого года в продвижении проекта реформы РАО наметились определенные трудности. Это в том числе объяснялось и противодействием Анатолию Чубайсу со стороны т.н. «алюминиевого лобби» - главным образом Олега Дерипаски и Романа Абрамовича. Как бы вы это прокомментировали?
-Вот у меня на столе лежит стопка документов – это полторы тысячи замечаний по предложенному законопроекту. И каждое из них очень тщательно отрабатывалось. Вот что, надо думать, и притормозило в декабре Чубайса. По крайней мере, я никакого влияния тех людей, которых вы назвали, не ощущал. Зато влияние менеджеров РАО ЕЭС было просто вызывающим. В Думе на вопросы депутатов не столько отвечал представитель правительства, сколько представитель РАО! Что это такое? Вы наемные менеджеры! Наемных менеджеров ни в одной стране мира к реформам отрасли не допускают. Реформы делает собственник – государство, а оппонентом ему выступают основные сектора экономики. Здесь же было все наоборот. Ну, хорошо – реформирует лиса курятник…
-Виктор Васильевич, а что делать с износом мощностей в энергетике, как привлекать инвестиции? Как вы, вообще, представляете себе реорганизацию российской энергетики?
Вопрос в том, чтобы, потребитель платил 300 процентов от тарифа или 15 процентов. Я за 15 процентов. Как этого добиться? Надо не вешать на бабушку тарифы на два новых алюминиевых завода, которые сейчас строятся. Рядовой сегодняшний потребитель должен отвечать за воспроизводство. А вот за энергетический рост должен отвечать тот, кто сам расширяется. Он и решения будет принимать самые передовые. Второе – надо дать варианты новому потребителю. Хочешь иметь много энергии и тепла – строй станции сам. Хочешь получать все это подешевле – отдай РАО, которое, объединив несколько комплексов в крупную систему, добьется общего снижения издержек. А еще должен быть третий вариант – энергосбережение. Должно быть предусмотрено, что все, что будет сэкономлено на каком-то заводе, будет не переходить к Анатолию Борисовичу, а становится твоим. В США станций энергосбережения построено на 32 миллиарда долларов! У нас сейчас, пока энергосбережение только разворачивается, оно может стать даже более перспективно, чем генерирование мощностей. То есть вот эти три пути позволяют на порядок снизить запросы на рост тарифов. Однако у нас панацеей объявлено снятие государственного контроля над энергетикой. Но где рыночный сектор дал инвестиционную выгоду энергетике? Знаете, в каких сейчас странах энергетика наиболее инвестиционно привлекательна? В Китае, во Вьетнаме, в Иране. В Китае сейчас вводится каждый год в 20 раз больше новых мощностей, чем в России! А инвестиции совершаются через систему государственных компаний с конкретным рассмотрением каждого проекта. И повышения тарифов там нет.
Владимир ИГНАТЬЕВ
|